Кончено! Все кончено! Никаких прощений никаких разговоров


Господи, какой позор, какой кошмар. Разве не воспитывали они с мужем свою единственную дочь по всем правилам? Не вкладывали душу, силы средства? Чего могло ей не хватать? И что получили они за все это? А то и получили что их Ленка, ученица выпускного класса оказалась в «интересном положении».

Татьяна Леонидовна металась по квартире, яростно выкрикивая проклятия и призывая на голову Ленки все мыслимые кары. Пятью минутами раньше она нахлестала эту тварь по щекам и вышвырнула за дверь. В тапках и домашнем халате. Возвращаться запретила. И не отступит от своего решения. Пусть проваливает куда угодно, лишь бы не видеть ее никогда.

Муж не вмешивался, молчал. В доме руководила и верховодила жена. Попробовал бы он сейчас сказать хоть слово в защиту Ленки! Лишь к вечеру Татьяна Леонидовна умолкла. С мрачным видом устроилась она у телевизора. Муж что-то спросил у нее, но женщина так глянула, что он поспешил ретироваться в спальню, втянув голову в плечи.

Когда раздался звонок в дверь, новая волна бешенства накатила на Татьяну Леонидовну. Мерзавка решила ее доканать! Но зря старается. У Татьяны Леонидовны больше нет дочери.

А той девке, что стоит сейчас за дверью, будет сказано два слова:

— Вон отсюда!

За дверью стояла соседка. С ее лица мгновенно сошла улыбка — вид Татьяны Леонидовны к улыбкам не располагал. Но Татьяна умела справляться с собой, когда очень надо. И вот уже она улыбается в ответ, приглашает соседку в дом.

Теперь никто и не подумает, что здесь что-то не то, не в порядке. Прошло три дня. Ленка о себе знать не давала. Прячется, небось. Может, поймет дрянь эдакая, что натворила? Да что толку?

Поздно. Пусть прячется дальше. Дома никто ее не ждет. На пятый день Ленкиного отсутствия заявилась ее классная, молоденькая и пока неопытная учительница. Захотела узнать, что с Леночкой. Сначала Татьяна Леонидовна плела какую-то чушь, вскоре запуталась, и, в конце концов, выложила все, как есть. Какое-то время ошарашенная учительница молчала, глядя в холодные глаза Татьяны Леонидовны. Потом выдохнула.

-Господи! Да как вы могли?

-Могла! И не жалею! — Татьяна Леонидовна не собиралась выслушивать вопросы и нравоучения. Ей достаточно своей уверенности в том, что она поступила правильно. Наверное, учительница все поняла, потому, как засобиралась уходить.

А на прощание выдала:

— Я иду в милицию! И, представьте себе, пошла! На следующий день туда пригласили Татьяну Леонидовну. Взяли Ленкины фотографии, приняли заявление на розыск. И все дела. Пусть, это их работа. Время шло. Ленку продолжали искать. А может и не искали, а просто для проформы сообщали об отсутствии результата.

Татьяне Леонидовне было все равно. Прошла зима и половина весны. Татьяна Леонидовна затеяла ремонт. Она давно собиралась основательно очистить квартиру от ненужного хлама, переставить мебель. Женщина с энтузиазмом освобождала шкафы, укладывала в пакеты и коробки пригодные вещи. Ленкины отбрасывала в сторону. Под руки попался семейный альбом с фотографиями.

Вот Ленка — голенький карапуз, а вот — уже толстенькая, кудрявая девчушка. А здесь они всей семьей, веселые и счастливые. Дальше Ленка идет в первый класс, держит в руках букет с себя ростом… Татьяна Леонидовна захлопнула альбом. Смотреть фотографии расхотелось — что-то кольнуло в груди, вызвало смутное беспокойство.

Работа продвигалась теперь не так споро. Вдобавок трезвенник-муж неожиданно стал выпивать, и помощи от него поступало минимум. Как-то в «Криминальной хронике» сказали о найденном в лесополосе трупе девушки. И лишь после того, как показали фото несчастной, Татьяна Леонидовна перевела дух — не Ленка….

Теперь с замирающим сердцем она каждый день садилась у телевизора. Ремонт тянулся медленно и нудно до конца осени. Муж окончательно умыл руки — что ни день, являлся пьяный и снопом валился в кровать. Из милиции продолжали уведомлять все о том же отсутствии результата. Только теперь это уже не устраивало Татьяну Леонидовну.

Ей хотелось хотя бы знать, что Ленка жива, чтобы не колотиться во время «Криминальной хроники». Все чаще мелькали мысли — надо было не так с Ленкой, а как-то иначе. Хоть бы из дому не гнать, что ли…

Татьяна Леонидовна занялась поисками сама. Но как она ни старалась, не появилось ни единой зацепки, которая помогла бы найти Ленку. Никто ничего не знал. Беда Татьяны Леонидовны давно не была секретом для окружающих. Все, как один, смотрели на нее с мрачным осуждением и здоровались через зубы. А некоторые не здоровались вообще.

Через три года не старая и даже не пожилая еще женщина стала совсем седой. С болью в глазах она вглядывалась на улице в детские мордашки и лица молоденьких мам. Еще внимательнее смотрела она на своих ровесниц, ставших бабушками.

Ведь и Татьяна Леонидовна могла бы сейчас гулять в скверике с маленьким внуком или внучкой… Может, не стал бы алкоголиком муж. Он, кстати, больше не молчал. Взял моду с завидной регулярностью устраивать скандалы. Попрекал пропавшей дочерью, колотил посуду, со смаком матерился.

В один из таких скандалов Татьяна Леонидовна не выдержала:

— Ты, правдолюбец! Что ж ты тогда ее не защитил, а? Добрый папа! Показалось, что муженек даже слегка протрезвел. Во всяком случае замолк. Как позже выяснилось — замолк надолго. И вообще перестал разговаривать с женой. Только пил, по-прежнему, без передышки. Еще через два года Татьяна Леонидовна потеряла всякую надежду.

Ленка никогда не вернется. Она ушла навсегда. Бессонными ночами Татьяна Леонидовна просила у Ленки прощения. Этих бессонных ночей становилось все больше. Иногда, во время ставшего чутким сна, Ленка приходила к матери. Стояла на морозе в легком халатике и тапочках на босую ногу, дрожала, плакала. Татьяна Леонидовна бросалась к ней вела в дом…

И неизменно просыпалась именно в этот момент. Она только и жила своими короткими снами, потому что наяву не радовало ничто. А сама жизнь продолжалась лишь от того, что организм, хоть и опустошенный духовно, мог жить независимо от желания Татьяны Леонидовны. Вернее существовать.

Приближался Новый год. Уже шестой без Ленки. Как предыдущие пять, он не будет праздником в доме Татьяны Леонидовны. В праздники, радости и улыбки забрала с собой бедная, оступившаяся Ленка. Счастливые люди несут елки и туго набитые сумки. В магазинах — веселая суета — там выбирают подарки.

Татьяна Леонидовна купила зачем-то огромного мехового зайца. Просто шла мимо «Детского мира» и увидела в витрине яркие игрушки и вот этого самого симпатичного заю. Ни о чем не думая, зашла и купила. А, может, о чем-то и подумалось. Такие игрушки любила маленькая Ленка. На ее диване всегда дружно сидели медведи, плюшевые собачки и прочие занятные зверушки.

Дома Татьяну Леонидовну ждал сюрприз. Муж пришел трезвым и принес пушистую елочку. И, как когда-то давно, они стали ее наряжать. В коробке с елочными украшениями лежали сделанные Ленкой гирлянды и клоуны из яиц в смешных колпаках.

Занятный новый заяц, нежданная елочка, забытый запах хвои будили смутные надежды и возвращали в прошлое. Вот сейчас раздастся нетерпеливый звонок в дверь, вбежит раскрасневшаяся с морозца Ленка, полетит в угол ее портфель, а сама она закружится по комнате, радуясь предстоящим каникулам, празднику и подаркам.

Бывают такие минуты, когда в жизни, как в сказке все кажется возможным. Поэтому звонок в дверь, который вдруг действительно раздался не был для Татьяны Леонидовны внезапным.

Она его ЖДАЛА.

Ленка не спешила переступить порог. Она смотрела на мать и молчала. Рядом с ней стояла девочка, точная копия Ленки-первоклассницы. Татьяна Леонидовна не замечала своих бегущих по щекам слез, не чувствовала дрожащих рук, в которых жалобно хрустнул веселый клоун.

— Леночка, дочка… И внученька… Вы вернулись? Скажите, что навсегда!

— В гости, мама. Но и навсегда — тоже.

Снова хотелось жить. Татьяна Леонидовна не ходила — летала. Ведь есть Ленка, есть замечательная внучка, чудесный, заботливый зять. И забыл о пьянках муж. Но весе же были за спиной и шесть лет, которых могло не быть — ТАКИХ. О них в доме не говорили никогда…

Вам понравилась статья? Поделитесь ей с друзьями!

Источник