Алина тихо выглянула со спальни, проверила, есть ли кто на кухне? Тихонько прокралась к холодильнику, намазала стопку бутербродов, заварила чай. Сложила это все на поднос и пошла в спальню.
— Спят уже?
— Ага. Тише говори, а то разбудишь. Приятного аппетита.
— Спасибо. Я еще немного поиграю и пойду спать.
Естественно, утром молодые супруги проспали на работу. Дима быстро оделся и зашел на кухню.
— Мам, а что на завтрак сегодня?
— Доброе утро. Ты будешь какао или чай?
— А что-нибудь покушать нету?
— Вчера еще было. Ночью кто-то съел весь сыр и колбасу. Ну, хочешь, булку вареньем намажу?
— Ладно, я ничего не буду. Всем пока, до вечера.
Уходя на работу Дима заметил, что жена его сидит с грустным лицом.
— Что случилось? Что-то болит?
— Нет. Ты не заметил, мама твоя ко мне относится, как к чужой. Попрекнула меня колбасой, а я же для тебя делали эти бутерброды!
— Алина, успокойся и не обращай внимания. Моя мама иногда любит поворчать.
Уже не первый год живут молодые люди одной семьей. Детей пока не планировали, жили с родителями Димы, а сами собирали на свое жилье. Процесс накопления двигался очень медленно, но свекровь со своим мужем не могла их просто выставить на улицу. Невестка не хотела учиться жить мирно под одной крышей.
Вероника Ивановна всю работу по дому делала самостоятельно. Она терпела бездействие невестки, но ничего не говорила. Не хотела вмешиваться в молодую семью, приносить в их отношения ссор.
Женщина сама убирала, стирала и готовила на всех каждый день. Дима себя чувствовал королем – мама ухаживала со всех сторон. Он помнил те дни, когда приходил со школы и садился играть за компьютер. Теперь о приходит с работу, но также идет играть и ни о чем не думает.
— Да, не такую мне невестку хотелось видеть рядом с сыном. Она живет словно в отеле, де есть прислуга. Готовить она не хочет, стирать тоже, не говорю уже об уборке. Я не знаю, что там у них в спальне, ведь туда я не захожу. Правда, Диму моего она любит, не слышала, чтобы они ругались. Вот и терплю ее, молчу. Только силы мои уже заканчиваются, терпение мое не безграничное.
Так жаловалась Вероника Ивановна своей подруге. И правда, дети ничего не хотели делать, даже за хлебом в магазин и то спускалась пенсионерка. Женщина все чаще стала думать о том, чтобы разъехаться с молодыми в разные стороны.
— Только как мне об этом сыну сказать? Разве нормально, что родная мама может выгнать его на улицу? Вдруг он на меня обидится и перестанет разговаривать? Я же не смогу себе этого простить до конца дней своих.
Как ни старались подруги рассказать Веронике Ивановке, что пора Диме становится мужчиной и нести ответственность за свою семью, она не смогла его отпустить.
